Королевство премиального масс-маркета
В аэропорту Гонконга, в переходной зоне, делать было нечего. Ожидание парома в Макао заняло часа три, я проголодался и, за неимением выбора, пошел в лапшичную лавку. Заказав тазик лапши в бульоне с курицей, свининой и овощами, я протянул продавщице банковскую карту. Еда стоила примерно восемь баковых, но мне пришлось вспомнить пин и расписаться на чеке, как в старые добрые времена. Надеялся, что они снимут деньги со счета по сетчатке моего глаза или еще какое азиатское чудо произойдет, ан нет, распишитесь и присаживайтесь, лапшу вам принесут.
Паром был практически пуст, высматривать в окно было тоже нечего и даже прибытие в «азиатское Монте-Карло» оказалось лишенным каких-либо впечатлений. Я полистал на борту местный журнал Macau Closer и наткнулся на интервью некоего Энрико Сильвы, аkа Bibito, дизайнера и яхтсмена, «понаехавшего» в Макао и живущего на этой «особой территории» много лет. На вопрос, какое историческое событие интригует его больше всего, он ответил что, поступок Хорхе Альвареса. Согласно легенде, пятьсот лет назад, Альварес был первым португальцем, поселившимся в Макао. Энрико недоумевал, как, преодолев полмира, после несметного количества мест с кристально чистой водой и прекрасными пляжами, он выбрал это? Интересно мыслит, — подумал я — живущий в Макао яхтсмен, «после несметного количества мест с кристально чистой водой и прекрасными пляжами»!
Встречали нас двое. Оба с португальскими корнями, один даже регулярно навещает историческую родину. Тот, что навещает, говорит М’кхау, сильно ударяя на «а». Я не уточнял, но кажется, так звучит патуа, смесь португальского и кантонского, умирающий язык, на котором никто не говорит в наши дни.
Носителями патуа были маканы — потомки первых семей, образовавшихся в результате женитьбы португальцев на китаянках. Коренных маканов осталось не более нескольких сотен — остальные, без малого сто процентов населения Макао — китайцы. Ну а как еще, ведь это Китай и есть. Я читал, что маканы, мягко говоря, не приветствуют у себя под носом игорный бизнес, еще одну Эйфелеву башню и копию Венеции, полагая, что, все это создает неверное представление о Макао. Ой ли? Судя по всему, азартные игры процветали здесь всегда, только на легальном положении более трех веков как. В Макао изначально рубились на все и во все, что можно поставить на кон. В музее выставлен гроб, точнее маленький такой гробик, размером с пенал, в котором был торжественно погребен… сверчок. Легендарный сверчок-победитель, заработавший своим владельцам кучу денег в боях и вообще селеб в свое время.
Старый Макао очень хорош. Не тот, что с открытки, туристические тротуары которого выложены «калсада а португеза», из кубиков базальта и известняка, соответственно черного и белого цветов. Кстати, мощение Сенатской площади в Макао как на Копакабане в Рио, очень нравится китайцам: волнообразный рисунок напоминает им символ инь-ян. В то время как бронзовым от солнца загорающим на самом известном пляже в мире, инь-ян и в голову, вероятно, не придет. Всего лишь стилизованные волны, не иначе.
Я про центр города, тот который вряд ли будет всем интересен. Он застроен безликими бетонными панельками, среди которых встречаются симпатичные фрагменты архитектуры ар-деко и модернизма. Панельки эти стоят «единой фасадой», образуя тесные улицы. И в этом прелесть. Они порой в жутком состоянии, залеплены самостроем, решетчатыми балконами, ящиками кондиционеров, путаницей проводов, бельем на веревках, вывесками с иероглифами, но все это создает наваристую азиатскую смесь, блюдо для низших слоев, когда субпродукты соединяются с бобовыми и томятся на медленном огне всю ночь, а затем, чтобы едоки не отравились, приправляются диким количеством перца. Через сто лет это варево адаптируют звездные шефы, подадут на тонком фарфоре гастрогурманам, сберегут для потомков.
Улицам же повезет меньше. Маленькие двухэтажные домики португальской застройки возможно переживут века, фрагменты ар-деко и модерна тоже. А вот колоритной гущи панелек не будет, снесут ее без следа как Walled City в Гонконге. Уже сейчас в череду панелек незаметно встраиваются стильные современные дома в четыре-пять этажей, шириной метров в пять, из стекла, стали и модных материалов, как в том же Токио. Но, в отличие от панелек, стены таких домов никогда не покроются невероятными черными разводами, словно художник поработал китайской тушью. Потом запретят жарить в открытых кухнях ферментированный тофу. Инфернальная вонь этого почитаемого старыми китайцами лакомства добавляет колориту улицам. Увы, как не крути, экзотики даже в Азии становится все меньше. Поэтому, я сильно удивился, когда в районе рынка мы обнаружили лавку, хозяйка которой торговала в разлив непонятными травяными чаями, с виду напоминающими черный кофе. «Покажи ей свой язык, — сказал мне провожатый, — она сама определит, какой чай тебе нужен».
Первое, к чему нужно быть готовым в наиболее жаркий сезон — все, включая местных, будут постоянно восклицать, что дескать, вери хот, со хот, со хьюмит! На дворе всего лишь тридцать, влажность семьдесят, но кому какое дело? С этого начинаются разговоры, знакомства и так далее. Ехал в лифте с незнакомым китайцем — со хот! Дорогой, — промелькнула мысль, — ты богат (очевидно, не беден), живешь в отеле с кондеем, едешь в лифте с кондеем, сядешь в машину с кондеем, поедешь в казино с кондеем и будешь ужинать в ресторане с кондеем — о чем ты?
Самые популярные игры в Макао — баккара, трехкарточная баккара и блек джек. Где-то посередине списка — покер со всеми своими разновидностями. Наибольшие доходы, причем на порядок, — цифры есть, но мы не РБК — приносит так называемая вип-баккара. Виайпиз играют не на виду, в закрытых от посторонних глаз помещениях. Проигрывая, не выражают эмоций, руки не заламывают. Мне рассказывал одну историю бывший сотрудник казино. Из Пекина прилетел на своем самолете миллиардер. Прилетел в банном халате и тапочках. Не переодеваясь, отправился играть. Охрана в черном едва поспевала за ним, неся чемоданы кэша. Через час он спустил все, невозмутимо вышел из комнаты и улетел обратно. Возможно, за очередной порцией наличных.
Говорят, такое «кино» безвозвратно осталось в прошлом. В 2014 году председатель Си взялся за коррупцию. Ультрабогатые с main land, решили держаться подальше от казино, опасаясь гонений. Главные игроки рынка, владельцы игорных домов, нагнулись по требованию партии и объявили ориентир на аудиторию premium mass market — добропорядочный средний класс, у которого уже есть дом, машина, холодильник и микроволновка, но не хватает эмоций.
Сегодня, прогуливаясь в Макао по Котаи стрип, эмоций вам мало не покажется, это точно. Во главе тренда как-то неожиданно оказался Venetian, построенный в 2007 году, задолго до курса объявленного председателем Си. По сути, это недостижимый эталон премиум масс-маркета. После его открытия, потоки денежной лавы в казну потекли с удвоенной и утроенной силой. Извержение продолжается до сих пор, без остановки.
Причем, надо понимать, что Venetian — самое большое казино в мире — появилось в… грязи, на территории, которая была под водой — четыре года занял только процесс рекультивации, грязь месили 20 000 рабочих. Песка и бетона завезли в количестве, достаточном чтобы заполнить 318 олимпийских бассейнов, а общая площадь застройки равнялась 56 футбольным полям. Вы говорите европейский Монте-Карло? Ну, тогда представьте, что Venetian занимает треть княжества, примерно.
Несмотря на грандиозный коммерческий успех Venetian, интеллектуалы, понятно, морщатся, поскольку это китч, да еще какой. Ну и что? Если казино Grand Lisboa — это жуткая безвкусица, то здесь безвкусица и китч. Ну и что, еще раз? В Grand Lisboa находится несколько мишленовских ресторанов — как вам? Форма и содержание уже давно не дружат в этом мире. Впрочем, не китчем единым. Если вы сноб и воротите нос от Grand Lisboa и венецианских гондол в бассейне, добро пожаловать в MGM Cotai!
Заведение, стоимостью 3,4 миллиарда долларов США, потрясает. Ковры из Запретного города, коллекция произведений искусства, которой позавидует любой музей, мультимедийный экран площадью с квадратный километр и разрешением, лучше чем в вашем айфоне, зрительный зал, который нажатием кнопки за минуты принимает одну из десяти конфигураций и, наконец, приличный современный дизайн. Внутри и снаружи. Вишенкой на торте будет вам ресторан Aji с кухней никкей. У плиты стоит молодой и невероятно успешный шеф Мицухару Цумура, его перуанский ресторан Maido — восьмой в списке пятидесяти лучших в мире.
На ужин мы летим, в буквальном смысле, по воздуху, точнее канатной дороге в новый игорный дом Wynn, второй под этим брендом в Макао. В нем находится Fontana Buffet, пожалуй лучший в мире ресторан устроенный по системе буфет, или как у нас ее называют почему-то «шведский стол». Я обожаю систему буфет, поскольку недолюбливаю официантов, а self service is the best service in the world, как известно. Впрочем и здесь мир чистогана не обходится без высокого: пока вы доберетесь до Fontana Buffet, обязательно наткнетесь на цветочные композиции Престона Бейли и тюльпаны Джеффа Кунса. Надо сказать, среди бутиков и на полированном мраморе, они смотрятся гораздо лучше, нежели на паркете в тиши галерей.
Стив Уинн возможно уловил свежую пекинскую установку на премиальный масс-маркет, но недооценил «казус Вайнштейна», погорел на обвинениях в сексуальных домогательствах и буквально на днях лишился бизнеса. Нам остается лишь выпить за здоровье старика с переделанным косметической хирургией лицом, сидя в ресторане игорного дома его имени, с видом на танцующие фонтаны. Держись там, Стив!
Впрочем, Пекин давит не только на богатых. Пострадали и юнцы. Теперь в казино вход только с 21 года. Раньше было с 18. Так проявляется борьба с иждевенчеством: прежде отпрыски ультрарич, едва окончив школу, отправлялись в Макао сверкать родительскими кредитками, сейчас им предлагается пару лет поработать, определиться слегка. И это правильно: к родительской кредитке должна прибавится своя собственная, не все коту масленница.
Короче говоря, все соориентировались, но один парень не сообразил, откуда ветер дует. Зовут его Стивен Ханг, миллиардер из Гонконга. Вооруженный своей живописной прической, он решил создать в Макао «лучший в мире» отель-казино под названием XIII, назначив даже управлять им подлинного потомка короля Людовика XIII, ее королевское высочество принцессу Таню де Бурбон Пармскую. Но цифра подвела, бабки кончились, и странное сооружение на Котай стрип, напоминающее гигантский красный клатч, стоит недостроенным. В сети гуляют фото нелепых интерьеров одного из номеров, которые бы явно оценил Трамп. Как-то Стивен Ханг сказал, что нет такого понятия, как удача. Но удача, судя по всему, обиделась. На цифру тринадцать точно.
Но не на цифру восемь. Ту самую, которая собственно и означает удачу в китайском мировосприятии. Именно восьмерка просматривается в центре башни отеля Morpheus, построенного по проекту Захи Хадид и открывшегося 15 июня. Да, экзоскелет Morpheus напоминает пекинский стадион, созданный по проекту бюро Herzog & de Meuron, но это первое в мире высотное здание такого типа, когда опоры снаружи, а не внутри. Кстати, казино там вроде как тоже предусмотрен, во всяком случае, несколько десятков столов туда принесли — надо же как-то зарабатывать. Я не сомневаюсь, если пойдет как надо, Morpheus станет будущей архитектурной иконой Макао, возможно и всей Азии в целом.
Хочется вернуться в реальность, игорный Макао действует как дуриан. Остров Тайпа немного напоминает туристический аттракцион, и поэтому лучше всего расслабиться на набережной деревни Колуан. Здесь все true, на первый взгляд. Постройки на сваях обшитые гофрированным металлом, они вроде свидетельствуют о скромном быте обладателей, сияют на закатном солнце сильнее чем подсвеченные игорные дома на Котаи стрип. Но, симпатичные автомобили из Федеративной Республики Германии, припаркованные рядом, намекают на то, что быт рыбаков не так уж и плох. Во всяком случае, на рекламируемые по телевизору товары, им хватает точно.
——————————————
Обратная дорога вновь проходит через Гонконг. Мой терминал напоминает вавилонскую башню. Вы путешествуете всю жизнь, но оказавшись на пересадке в крупном международном хабе, не перестаете удивляться разнообразию рода человеческого… В библейские времена людям не суждено было так пересекаться, пожалуй только странствующие европейцы, (возвращаемся к португальцам), видели все разнообразие планеты. Почему-то я вспомнил обложку журнала Time, на которой было созданное компьютерной программой лицо человека, «девушки будущего», очень красивое, кстати.
Подхожу к стойке бара Beef & Liberty: «привет, есть айпиэй?» «Шур» — отвечает мне мадам, «понаехавшая» из Бомбея (как потом выяснилось). Рядом с ней начальник (как тоже потом выяснилось), азиат с длиннющей бородой, руки в тату, в крутом джинсовом комбинезоне. Девушка невероятной красоты, хоть на обложку того же Time, наливает мне божественное горькое пойло, которое пару веков назад привезли англичане на ее историческую родину. Я окинул взглядом сидящих по обе стороны: все разные, пили каждый свое…
