Стальной эталон
26 октября 2017 года в мире редких и очень дорогих часов произошло знаменательное событие. Во время регулярных торгов, проводимых аукционным домом Phillips, был установлен абсолютный рекорд стоимости наручных часов. Торги развивались со скоростью молнии и уже через двенадцать минут, удар молотка аукциониста Аурела Бакса прогремел словно гром: Rolex «Paul Newman» Daytona, Ref. 6239 в стальном корпусе, принадлежавший актеру и автогонщику Полу Ньюману ушел за 17 752 500 долларов США! Легендарные часы приобрел аноним — по слухам их выкупила сама компания Rolex или же американский дизайнер Ральф Лорен.
Примечательно, что эстимейт на хронограф Ньюмана составлял чуть более миллиона долларов, а эксперты и аналитики (о, как мы любим экспертов и аналитиков!) предсказывали продажу максимум в районе трех миллионов.
Итак, это был Rolex Daytona в стальном корпусе с белым циферблатом и черными счетчиками, на обороте трогательная гравировка от жены актера — «Веди осторожно. Я». Ньюман носил часы постоянно, не снимая даже во время гонок. Модель названа в честь города Дайтона, штат Флорида, где с 1936 проводятся автогонки на выносливость.
Второе место на торгах заняла модель Patek Philippe, Ref. 1518 в корпусе из розового золота с вечным календарем, индикатором фазы Луны и тахиметрической шкалой. Она ушла с молотка «всего» за 975 000 долларов. Ценовой разрыв с победителем оказался настолько велик, что возникает ощущение, будто ни драгоценный металл, ни тончайшие усложнения не играют более никакой роли.
Ажиотаж по поводу стальных часов очевидно не случаен. Годом ранее на том же аукционе стальной Patek Philippe 1944 года ушел за чуть более 10,7 млн долларов США. Проданные часы, Ref. 1518 считаются квинтэссенцией марки Patek Philippe. Это первый хронограф с вечным календарем, когда-либо выпущенный в серии, а также чрезвычайно редкий экземпляр, но больше всего на цену повлияла, пожалуй, сталь.
Недавно Rolex Ref. 8171 с тройным календарем, названный Padellone («большая сковородка» — итал.) отправился на запястье покупателя, карманы которого полегчали на миллион с чем-то долларов. «Сковородка» оказалась самой дорогой моделью наручных часов, за всю историю аукционных торгов в Азии. И как вы уже, наверное, догадались, сковородочка была стальная.
Почему часы из «нержавейки» со временем становятся дороже?
Объективно говоря, умом это не понять. Обычная сталь имеет тенденцию ржаветь или окрашиваться под воздействием воздуха и влаги, но, когда в нее научились добавлять хром и превратили в нержавеющий металл, все изменилось. «Нержавейка» завоевала мир, вошла в каждый дом в виде кухонной утвари, аксессуаров — где ей только не нашли применение.
Получается, что самые дорогие часы сделаны из того же металла что и, условно, поручни в вагоне метро? Нет конечно! В частности Rolex c 2003 года использует сталь маркировки 904L (ранее — 316L, которая считается более жесткой и твердой сталью «морского класса», но не обладает таким блеском и кислотоустойчивостью, как 904L) отличается повышенным содержанием хрома, молибдена, никеля и меди — это «коррозионно-стойкий суперсплав». После получения стали от поставщиков, в лабораториях Rolex ее анализируют под электронным микроскопом, способным обнаружить малейшие структурные дефекты. Затем переплавляют в вакууме, чтобы удалить любые погрешности, способные снизить коррозионную стойкость и вызвать проблемы при полировке и которые «не заметил» микроскоп. Представляете?
Все так, но, к примеру, платиновые корпуса еще более сложны в производстве, вообще не подвержены коррозии, не считая изначально высокую стоимость исходного сырья — ну и что? Добавим имиджевые потери: более половины часов массовых марок, тоже сделаны из нержавеющей стали, более дешевой, разумеется, но на глаз не отличить — ну и что?
«Престижные часы из нержавеющей стали — это парадокс в истории коллекционирования», — заявил Сэм Хайнс, глава международного отдела часов аукционного дома Phillips, после успешной продажи восьми винтажных Patek Philippe. Все восемь были, понятно, из нержавеющей стали.
Сталь, дуб и водолазы
Во многом, помешательство на стали началась с легкой руки великого Чарльза Джеральда Дженты (1931-2011) швейцарского ювелирного дизайнера, известного собственной линейкой часов, но еще более — работой с другими брендами.
В 1972 году он придумал для Audemars Piguet модель Royal Oak. Говорят, что Джента нарисовал Royal Oak за ночь, вдохновившись водолазным шлемом, прикрепляемым к комбинезону винтами. Джента задумал часы в стали, материале, который «адемар» тогда в упор не видел. Модель моментально превратилась в икону стиля, каковой и остается по сей день. Сегодня вы классический стальной Royal Oak на прилавке не встретите.
В 1976 году Джеральд Джента вошел в реку дважды и выдал для Patek Philippe свой невероятный стальной Nautilus.
Зная, что вся семья Стернов, владельцев бренда Patek Philippe, страстные энтузиасты яхтинга, Джента спроектировал часы с циферблатом, формой напоминающим иллюминатор. Как и с Royal Oak, не обошлось без случайностей. Первый набросок Джента сделал сидя в ресторане, во время перемены блюд, на салфетке. Но как следует обсудить модель с Филиппом Стерном удалось лишь пару лет спустя, когда дизайнеру предложили подумать над обликом новых спортивных часов. Набросок так понравился Стерну, что он даже придумал название Nautilus, сравнив корпус часов с иллюминаторами субмарины капитана Немо из романа Жюля Верна.
До этого Джента уже создавал знаковые часы для Patek Philippe — его авторству принадлежит изящная модель Golden Ellipse 1968 года. Но Patek Philippe Nautilus стоит особняком, именно Nautilus принес марке известность, распространившуюся далеко за пределами часового мира. Сегодня спрос на эту модель поистине феноменален. Достаточно сказать, что, если вы захотите легально купить стальной Nautilus в оригинальном исполнении, придется ждать в очереди минимум лет десять.
И все же, пытаемся понять…
Возможно, одной из причин всего этого хайпа по поводу стальных часов является то, что все рекордсмены последних аукционов появились в период с 1940-х по 1970-е годы, когда ведущие часовые производители в очень редких случаях использовали сталь. Либо в качестве специального заказа, либо из-за нехватки драгметаллов.
Уже упомянутый Patek Philippe, Ref. 1518 был выпущен в основном в желтом или розовом золоте в количестве 281 экземпляр, из них всего четыре из нержавеющей стали. Один стальной экземпляр предназначался королю Ирака. Поэтому интерес коллекционеров вполне логичен.
Бешенные цены на винтажные стальные часы не остались незамеченными современными производителями. Все больше роскошных часов делаются в стали как в специальных лимитированных сериях, так и в единственном экземпляре с прицелом на будущую коллекционную ценность. Такие усложнения как годовой или вечный календарь, традиционно предлагаемые в драгоценных металлах, теперь периодически воплощаются и в корпусах из «нержавейки».
Марка F.P. Journe сделала комплект из пяти сложных часов в 38-миллиметровых стальных корпусах. По отдельности они стоят дешевле, чем аналоги из золота или платины, но продаются только вместе, что значительно увеличивает стоимость.
Хронограф Rolex Daytona появился еще в 1963 году как часы для профессиональных автогонщиков. Хронограф позволяет замерять отрезки времени и определять среднюю скорость автомобиля с помощью фирменного безеля с тахиметрической шкалой. С 2000 года модель стала практически совершенной: Rolex создал механизм 4130 в котором для активации хронографа используется вертикальная, а не горизонтальная муфта. Это решение имеет важные преимущества: с ним секундная стрелка запускается и останавливается идеально плавно и непосредственно в момент нажатия кнопки, а длительная работа не оказывает негативного влияния на точность хода часов. 4130 — вершина технологии Rolex.
В тоже время, нержавеющая сталь используется производителями и для популяризации своих брендов. Например, Vacheron Constantin удачно дебютировал с моделью Quai de l'lele в стали. Ранее она была доступна только в золоте, палладии или титане. Стальная получилась в среднем на половину дешевле и вряд ли обретет в будущем коллекционную ценность, но на волне культа стали может сослужить добрую службу для Vacheron Constantin.
Некоторые современные стальные модели. Доступные и не очень. Выбор The New Bohemian
Выбор часов дело субъективное. Стальных это касается в полной мере. Повинуясь лишь воле сердца и временно отключив здравый смысл, мы обратили внимание на несколько свежих моделей в корпусах из нержавеющей стали
Panerai Luminor 1950. Лимитированная серия из сорока экземпляров, выпущена специально по случаю последней «докоронавирусной» выставки Design Miami, спонсором которой является компания Panerai. 10 дней по Гринвичу, автоматический подзавод, 44 мм, функция GMT (всемирное время) с 24-часовой индикацией, а великолепный синий циферблат позволит за километр идентифицировать эту модель как априори уникальную.
Хронограф Patek Philippe Aquanaut. Patek продолжает популяризировать бренд, предлагая часы для молодых амбициозных покупателей. Зеленый Aquanaut с каучуковым ремешком — одна из самых неформальных моделей Patek Philippe в истории. Калибр такой же, как и на Nautilus, так что технически это почти одно и тоже (ключевое слово «почти»!). С тех пор, как Nautilus превратился в недоступный раритет, компания фиксирует большой рост спроса на Aquanaut. Диаметр 42,2 мм.
Bvlgari, Octo Finissimo Automatic. Тончайший восьмиугольник Octo Finissimo (толщина 5,15 мм при диаметре 40), стали ярким примером симбиоза итальянского изящества и швейцарского мастерства. Корпус, навеянный древнеримской базиликой Максенция в разрезе, содержит тончайший механизм с автоматическим подзаводом. Octo в очередной раз ярко свидетельствуют о том, что совершенству нет предела. Да, в модельной линейке нам больше нравится монохромная титановая версия, но и стальная очень хороша!
Хронограф Piaget Polo. Polo чертовски напоминает Nautilus, это признают все. Особенно в версии с синим циферблатом. И это скорее плюс, чем минус. Если лимузин Aurus сравнивают с Rolls-Royce — это не имеет значения для Rolls-Royce, но очень хорошо для Aurus. Кроме того, Piaget — марка заслуженная и в представлениях не нуждается. Марк Твен говорил: «Сравнение — это смерть радости». Так давайте перестанем сравнивать и просто возрадуемся!