Ароматный мир
«Абрикосовая дала обильную желтую пену, и в воздухе запахло парикмахерской» — помните у Булгакова? Эту строчку из «Мастера и Маргариты», вероятно помните. А вот как благоухала классическая советская парикмахерская — скорее всего нет. А благоухала она за десятки метров сложной субстанцией из смеси половых тряпок, тройного одеколона, испарений хмельных посетителей и «Шипра» — популярного среди строителей коммунизма парфюма. В нем по идее должен был ощущаться дубовый мох, цитрусовые, ваниль, пачули, ветивер, сандал, но все это распознать в ядреном и казенном духе отечественного «Шипра» не смог бы и большой профессионал.
Я обожаю ароматы, в бытность ими злоупотреблял, порой причиняя дискомфорт окружающим. Носил разные модные марки, но со временем полюбил те, что едва ощутимо излучают чистоту и свежесть, и которые не встретишь в Duty Free. Не то чтобы я невзлюбил предложенное в Duty Free — там все ок — просто с возрастом душа просит чего-то особенного.
Особенного в мире парфюмерии, к счастью, много. С одним особенным брендом меня познакомил Ферутдин Закиров, просто подарил мне флакон «черного перца» Piper Nigrum от Lorenzo Villoresi. Знаете, я его долго даже не открывал, мне казался он убийственно сильным, способным свалить наповал. Но как-то нанес его на руку и, что называется, вошел во вкус. Аромат расцветал. При этом оставался сухим, сложным и совсем не «душил» нос как мне казалось вначале.
Лоренцо Виллорези живет и трудится во Флоренции. Я выяснил адрес, потом забыл, но однажды оказался рядом. С мастером надо назначать встречу заранее, но я обнаглел и просто нажал кнопку звонка. Дверь открыла помощница, имя, простите, не запомнил. Она и любезно разрешила щелкнуть жилую часть квартиры. Как видим, Лоренцо любит музыку, а также не прочь накрыть стол с видом на шедевр Брунеллески.
Я купил мой любимый мыльный Yerbamate и цветочный (как мне кажется) Mare Nostrum. Yerbamate уже почти закончился, Mare Nostrum как-то не пошел, а вот флакон Piper Nigrum, подаренный Ферутдином, до сих пор на отдельном счету. Он как-то интересно стареет, двадцать лет ему плюс-минус. Обожаю его.
