Как Vintage Luxury спасает природу Африки

Если вы смотрели эпическое полотно Сидни Поллака «Из Африки», то легко себе представите пребывание в Cottar’s 1920s Camp. Разумеется, без малярии, нападений диких зверей и авиакатастроф. Как написано на сайте кемпа: Vintage Luxury at its Best. И в отличие от десятков других больших и маленьких сафари-кемпов, раскиданных по всей саванне, Cottar’s действительно особенный. С него, по сути, все и началось.

История кратко

Чарльз Коттар впервые приехал в Африку из США после прочтения волнующих отчетов президента Теодора Рузвельта об охотничьей экспедиции 1906 года. Он быстро освоился среди первых профессиональных охотников в Восточной Африке, а потом вернулся в Америку, собрал всю свою семью и перевез в Кению навсегда.

В 1919 году Коттар вместе с сыновьями Майком, Бадом и Тедом основал Cottar’s Safari Service, — одну из первых зарегистрированных компаний, предлагающих превосходную экипировку и организацию охоты на крупную дичь, а также кино- и фотосъемки по всей Африке, Индии и Индокитаю.

Чарльз пережил нападение слона, буйвола, трижды был едва не разорван на части леопардами, но в итоге погиб в 1939 году, в возрасте 66 лет, от смертельной атаки носорога. Сыновья продолжили бизнес отца, устраивая комфортабельные путешествия для представителей европейской аристократии, знаменитостей и просто богатых бездельников в отдаленные районы Кении, Танзании, Уганды, Судана, Заира, Ботсваны.

Уже в те времена среди британской администрации семья Коттар была известна как противник истеблишмента, практикуя общение с африканскими племенами на равных, а также долгое пребывание в самой диких и неизведанных уголках страны. Сын Майка, Глен, со своей женой Пэт стали пионерами фотоохоты разбив с этой целью первый палаточный лагерь в начале шестидесятых годов в Национальном парке Цаво. Со временем количество любителей путешествовать с фотоаппаратом только возрастало — супруги открыли еще три кемпа: Cottar’s Mara, Cottar’s Kimana и Cottar’s Bushtops.

Глен скончался в 1996 году, Пэт — в 2010. Сын Глена, Кельвин, вместе со своей женой Луизой основали Cottar’s 1920s Camp в середине девяностых, воспитывают четверых детей и продолжают по сей день представлять семейное наследие Коттар.

Осколок прекрасной эпохи

А теперь немного Vintage Luxury at its Best. На территории Cottar’s 1920s Camp девять комфортабельных тентов в эдвардианском стиле (два для молодоженов, четыре двухместных и три семейных, все с ванными комнатами), а также спроектированная Луизой Коттар просторная Bush Villa с террасой и бассейном.

Вилла с пятью спальнями идеально подходит для большой компании и укомплектована штатом из восьми человек. Недавно отремонтированный лаунж с роскошным видом на саванну, позволяет любоваться природой утопая в потертой коже диванов Честерфилд и потягивая виски из тяжелых хрустальных бокалов. На стенах наивные портреты маслом, по углам видавшие виды зеркала, на антикварном комоде из тикового дерева латунный граммофон, а на свежем воздухе уже приготовлена пенная брезентовая ванна. Конечно, это для вас! Роберт Редфорд сегодня подождет. Несмотря на свою относительную молодость, в Cottar’s 1920s Camp великолепно ощущается изначальный дух и суть сафари, напоминая гостям о навсегда ушедшей «золотой» эпохе, эпохе романтики, приключений и элегантности.

Землю — масаям!

Когда я пересмотрел кучу восторгов о пребывании в Cottar’s 1920s Camp, почти все из них упоминали о «золотой ушедшей эпохе», совершенно не задумываясь о том, что для местных племен она такой точно не была. С появлением движения BLM, молодые кенийцы начали задаваться вопросом, должны ли сафари, управляемые белыми, использовать долгий и часто разрушительный период британского колониального правления как способ продать туристам отпуск? Эта тема была затронута, в частности, на недавней выставке в ​​Национальном музее Найроби.

Однако несмотря на это, в Cottar’s продолжают продвигать «тот самый» элемент ностальгии, а сам Кельвин Коттар, кажется, не планирует отказываться от антикварных комодов из тикового дерева. Да, его семья неотделима от драматичной истории Кении ХХ века, а прадед Чарльз был храбрым американским охотником. Но он был известен и тем, что поддерживал дружбу с племенными общинами.

В интервью CNN Кельвин говорит, что гораздо более серьезной проблемой, стоящей перед Кенией, являются частные заповедники, ориентированные на… сохранение дикой природы. Дикая природа умирает, потому что разделяющие эти заповедники едва заметные изгороди из проволоки, часто под напряжением, теперь покрывают обширные территории Масаи-Мара. Они препятствуют естественной миграции животных и являются причиной того, что, несмотря на ежегодное уменьшение числа браконьеров, популяция львов и слонов неуклонно снижается.

Решением, по мнению Коттара, могла бы стать аренда земли у масаев, а не владение ею. Это гарантировало бы племенам фиксированный ежемесячный доход, им больше не пришлось бы полагаться на сельское хозяйство, чтобы выжить.

У Кельвина Коттара слова не расходятся с делом. Большую часть своей земли он раздал. Раздал кенийцам из своей команды, от управляющего лагерем до известного шеф-повара. Гиды, они же местные масаи, тоже теперь трудятся на своей земле, каждый день показывая приезжим белым миллионерам поразительно красивый заповедник, окружающий лагерь, где животные бродят на свободе без какого-либо вмешательства человека.

Один на один с саванной. Почти

Случалось ли вам, после нескольких часов поездки на джипе по саванне, прислушаться к совету рейнджера и немного прогуляться среди зарослей пешком? Мне да. Однажды мы втроем — я, сын и рейнджер долго пытались выследить носорога. Крупный самец и самка были совсем рядом, но оставались невидимыми с дороги. Солнце уже спускалось к горизонту, и рейнджер предложил добраться до животных пешком. Я неуверенно согласился, сын промолчал. Вооруженный лишь пневматическим ружьем для тира, рейнджер осторожно отправился в буш призывая молча следовать за ним. Постепенно становилось все темнее. Ноги от страха и адреналина были ватными, и я уже собирался предложить возвращаться обратно, как рейнджер замер и показал на кусты. Указательный палец он приложил к губам. Метрах в пяти от нас стоял огромный самец носорога. Меня больше всего потрясло, что животное таких размеров находилось совсем рядом и практически не издавало звуков. Можно было просто наткнуться на него как на валун. Может так и погиб Чарльз Коттар? Через мгновение самец дождался подругу и, потираясь боками, пара исчезла в кустах.

Я слышал, что в Cottar’s 1920s Camp гиды тоже предлагают гостям прогуляться, попытаться понять, каково это быть на одном уровне с животными, прислушиваться к их поступи, прикасаться к влажным листьям, полной грудью дышать пряным воздухом саванны. Между прочим, Кельвин Коттар чувствует себя в буше как дома, часами счастливо гуляя в одиночестве без оружия и защиты. Что это? Храбрость или легкомыслие? Вероятно, не то и не другое. Просто Коттар всегда знает, что делает.