Ярослав Шеин: «Я не современный художник»
Современный или нет — это вопрос полемики, но мой сын Ярослав — художник. Причем, во времена когда он еще сам толком это не осознавал, мне уже нравились его работы. Сегодня, если мы встречаемся или общаемся по телефону, я все чаще ловлю себя на мысли, что воспитательная стадия отцовства давным-давно закончилась и я порой сам нуждаюсь в советах сына. В связи с чем, я предложил ему немного поговорить на творческие темы, причем сделать это публично, здесь на The New Bohemian. С этой целью отправился к Ярославу в мастерскую, наполненную свежими картинами, которые кажется еще мало кто видел. Теперь они перед вами.
Как тебе сама идея нашего проекта? Не смущает?
Смущает конечно, вроде отец и сын. Но, с другой стороны, почему бы и нет.
Ты кажется еще в раннем школьном возрасте увлекся анимацией, рисовал постоянно что-то. И когда узнал про ВГИК с его художественным факультетом, вопросы куда двигаться после школы отпали. Согласен?
Не совсем так. Я увлекался спецэффектами. Конкретно анимационные фильмы до ВГИКа меня особо не интересовали. Если честно, даже художественный факультет был немного мимо. Но в те времена других вариантов не было. Правда мне повезло, появилось новое отделение «художник анимации и компьютерной графики» и я как раз попал во второй набор. Сейчас этого отделения, по крайней мере в прежнем качестве, кажется уже нет, он оброс компьютерами и переехал в новый корпус, подальше от исторического здания.
Ты хорошо подготовился, поступил, но сразу что-то пошло не так, по-моему. Все твои товарищи по курсу были людьми со средним художественным образованием, поставленным академическим рисунком и значительно старше.
Да, поначалу это было не самое приятное ощущение. Но в конечном итоге, я рад, что оказался во ВГИКе, рядом с будущими художниками-постановщиками, художниками по костюмам и мультипликаторами. Мы учились вместе, но нам «компьютерщикам» давали чуть больше свободы, потому что никто тогда еще толком не понимал, чему нас учить и на что делать упор.
Я помню, что удовольствия от учебы ты явно не получал. Частенько замыкался в себе и когда вышел на диплом, делал его безо всякого энтузиазма, готов был бросить все.
Примерно так и было. Учеба заняла шесть лет, но после второго курса все затрещало по швам. Почему? Не знаю. Но сейчас я понимаю, что мне очень повезло учиться во ВГИКе и я не хотел бы чтобы сложилось как-то иначе. Самой модной школе я бы предпочел четвертый этаж (на четвертом расположен худфак — прим. TNB) с тенями легенд советского кино в коридоре.
Да, но киношный круг общения ты вроде как не завел.
Ты не совсем прав. Прежде всего, я не работаю в киноиндустрии. Поэтому связи, которые у меня есть, кино не подкреплены. Многие мои институтские друзья разбросаны по лучшим анимационным студиям Москвы, кто-то стал клевым дизайнером. Да, я почти никого не знаю с режиссерского факультета, но общаюсь и кое-кого знаю с продюсерского и операторского. Кстати, многие из этих знакомств начинались вне стен института, в основном в клубах. Видишь знакомое лицо — привет, ты ведь из ВГИКа? Художественный факультет все-таки был несколько замкнут сам на себе и оторван от коллективных процессов, не считая курилок и студенческого кинопроизводства. Хотя, все конечно от человека зависит.
Давай перейдем к тому моменту, когда ты впервые ощутил себя художником.
Я занимался трехмерной графикой, придумывал персонажей. Работе в мастерской предпочитал компьютер. Но первого на нашем факультете было больше, а из-за отсутствия среднего художественного образования, у меня постоянно отставал рисунок. Поэтому, чтобы как-то спасти себя на просмотрах, я заполнил палитру самыми разными красками и начал активнее работать с цветом, в частности, выводить на первый план второстепенный цвет, тот что есть в объекте, но мы его почти не видим. Постепенно стало ясно, что я могу таким образом производить впечатление и преподаватели стали меньше обращать внимание на мои косяки в рисунке. А собственно живописью, я увлекся после летней практики в Ялте. Первая практика была в Коломне и прошла неудачно — мы жили в какой-то дыре, я чувствовал себя скованно. Ялта же сияла контрастными цветами, целыми днями можно было ходить в одних плавках, не боясь испачкаться краской. Все это располагало к живописи и экспрессии. Вот тогда что-то и произошло. Вернувшись в Москву, я стал плотно интересоваться искусством, ходить по галереям, выставкам. Одновременно почувствовал некую эфемерность компьютерных работ. Да, ты что-то делаешь, но это по сути набор цифр, совершенно непонятно где ты, а где софт, который создает большую часть того что ты делаешь.
Я пропустил открытие твоей первой персональной выставки на Солянке, как ты помнишь. Но, нет худа без добра, когда можно было все спокойно посмотреть, я пришел и почувствовал, что ты движешься в сторону тотальной абстракции в стиле Сая Твомбли. Плюс клевый амбиент, музыка которую ты написал. Так ли это? Окончательное расставание с рисунком?
Слушай, давай определимся с темой рисунка. Я конечно же умею рисовать. Отсутствие академической школы совершенно не мешало мне в армии весьма успешно писать портреты генеральских жен. Если мне понадобится в работе рисунок, я нарисую. Воспользуюсь трафаретом, в конце концов или что-то еще придумаю. Просто мне кажется, сейчас существует огромное количество других способов передавать информацию и мне попросту не хочется тратить время. Точнее, не понимаю, зачем это нужно делать. Ведь это раньше художник владел монополией на изображение, сейчас все принципиально иначе.
Отказ от фигуративного не означает отказ от идеи, это понятно. В чем твоя причина ухода в абстракцию?
Я думаю, что современные художники, особенно если речь идет о самоучках, часто начинают с подражания Баския, потом косят под Твомбли, и затем, если не надоест творчество, выходят на Ротко. Я, возможно, тоже не избежал чего-то подобного и это нормально. Важно не копировать бессознательно. Раньше я включал в композиции цифры, чтобы «заземлять» развитие абстракции. Когда обнаружил, что цифры есть и у Твомбли, то немного расстроился. Художник должен в первую очередь смотреть вокруг, а не на других художников. В этом плане мне нравится Кристофер Вул, его выставка в Нью-Йорке меня потрясла, буквально. Кажется, он вдохновлялся только тем, что его окружало — городскими стенами.
«Музыка имела большое значение, сейчас меньше. Она консервирует в прошлом, в рамках тех вкусов, которые доминировали во времена школы и ВГИКа. Я помню, что слушал в студенческие годы, но не помню, что слушал вчера»
Что за философия стоит за твоим сегодняшним творчеством? Ты не обязан толковать картины, все на холсте, но иногда помощь нужна. Помнишь шедевр «Лепанто» Твомбли? Возможно, я сейчас бесконечно вульгарен, но порой таблички — это часть проекта.
Говорят, что искусство может называться современным если отражает актуальные темы. В этом плане, я не современный художник. Меня не сильно беспокоят проблемы вокруг, поскольку проблемы будут всегда. И я не отношусь к тем авторам, которые погружают зрителя в свои переживания. К тому же, пока ты мало известен, никого не волнует то, о чем ты там страдаешь. Мои картины — это стихотворения. Ты идешь по улице, видишь забор или красивую тучку на небе и пишешь небольшой стих. Недавно прочитал где-то про шелкопряда, впечатлился и сразу написал несколько работ.
Ты постоянно слушал, а с возрастом, сам стал писать электронную музыку. Как она влияет на твое творчество и влияет ли? И чуть более жестко спрошу: есть ли риск быть везде и нигде одновременно? Немного серфер, немного диджей, немного художник…
Я бы сказал, что музыка имела большое значение, сейчас меньше. Она меня консервирует в прошлом, в рамках тех вкусов, которые доминировали во времена школы и ВГИКа. Я помню, что слушал в студенческие годы, но не помню, что слушал вчера. Если я покупаю новый смартфон и думаю что туда залить, возникают имена из прошлого, хотя я постоянно слушаю новое и оно мне часто нравится. Что касается «быть везде и нигде» — это сложная тема. Здорово, что сегодня можно во многом себя проявить, без труда пробовать разное. Раньше, чтобы стать диджеем, нужно было приложить кучу усилий, финансовых в том числе. Ты добивался успеха только если желание было действительно велико. Существовал естественный отбор. Сейчас его нет и наблюдается некоторая поверхностность в огромном количестве, путь даже блестящего качества. У меня было несколько возможностей развиваться в музыке, но я их проигнорировал. Звук изначально был для меня дополнением к живописи, пусть им и остается или исчезнет. Музыка, в некотором смысле, это реинкарнация живописи. Даже когда я писал треки, используя секвенсоры, то дорожки расставлял по цветам. Низкие частоты — теплые цвета, высокие — холодные, собирал трек по цветовым пятнам. Что порой делало его совершенно неприемлемым для ушей.
Полагаю, ты старался, надеялся, что получится.
В жизни художника, любого творческого человека, обязательно должны присутствовать творческие муки, но только до тех пор, пока ты не взял в руку кисть, перо или сел перед монитором. Когда ты работаешь, все должно получаться легко. Если вымучиваешь — у тебя проблемы. Вот с той же музыкой, я стал ощущать, что я ее вымучиваю, с трудом и подолгу подбираю звуки, а на выходе — посредственность. Поэтому, как видишь, у меня в студии не осталось ни одного синтезатора, я все продал.
Как бы ты охарактеризовал свои последние работы: живопись, графика?
Не знаю. Пожалуй, живопись. Даже если присутствует всего два цвета, черный и белый, — для меня это живопись.
«В жизни художника обязательно должны присутствовать творческие муки. Но только до тех пор, пока ты не взял в руку кисть, перо или сел перед монитором. Когда ты работаешь, все должно получаться легко»
Как ты работаешь? Вырубаешь всю связь с миром, завариваешь крепкий кофе, наливаешь двойной скотч?
Одиночество необходимо by definition. Важен дискомфорт, который можно погасить только творчеством. Причем не играет роли, расстроен ты или радостно возбужден, это две стороны одной медали.
До сих пор все твои работы висят на стенах. Камерные такие, «интерьерные» вещи. Думаешь ли ты о выходе в объем, увеличении масштабов, новых материалах? Если ночью раздастся звонок и потребуется освоить пространство бывшего сталелитейного завода, готов?
Я в ожидании подобных вызовов и думаю, что готов к ним. Идеи есть. Мне кажется, надо всегда что-то специальное создавать к выставке. Работы должны «втекать» в пространство. Если перееду жить за город, в дом со всеми этими сараями, подсобками и т.д., тогда и начнется настоящее веселье! Я буду что-то колотить, строить, не ограничивая себя в размерах — делать то, что физически невозможно в Москве. Что это будет? Понятия не имею! Но точно не digital.
